Эксперты расходятся в оценке нового супероружия Кремля
Оснащенные опускаемыми гидроакустическими станциями вертолеты – серьезная угроза и для подлодок, и для российской суперторпеды. Фото с сайта www.navy.mil
После обнародования информации по системе вооружения, известной сегодня как «Посейдон» (также «Статус-6»), публикации о ней стали множиться как грибы после дождя. Впрочем, большинство из них просто не выдерживает никакой критики. Так, 5 марта с.г. в еженедельнике «Военно-промышленный курьер» была опубликована статья заместителя президента Российской академии ракетных и артиллерийских наук по информационной политике доктора военных наук Константина Сивкова "Неуловимый «Посейдон». Ее основной тезис – "высокая скорость создает благоприятные условия для преодоления нашей суперторпедой любой противолодочной обороны. США и их союзники… бессильны против «Посейдонов».
Если коротко, то суть аргументов К. Сивкова по торпеде «Посейдон» сводится к тому, что «в спектре ее шумов низкочастотной составляющей, по оценкам наших и иностранных экспертов, быть не может», и соответственно дальность обнаружения ее невелика и не обеспечивается стационарными, развертываемыми и корабельными средствами освещения подводной обстановки с большой дальностью обнаружения. Малая (якобы) дальность обнаружения не обеспечивает точного применения оружия, вследствие чего его эффективность по «Посейдону» невелика. «Торпеда имеет шанс поразить его, лишь оказавшись точно впереди по курсу на дальности действий ГСН. Вероятность такого события ничтожно мала. Констатируем: главное противолодочное оружие современности против „Посейдона“ бесполезно», – указывает, в частности, К. Сивков.
Ввиду ограниченного объема публикации постараемся рассмотреть лишь наиболее важные моменты.
И начнем с главного – ложности тезиса о якобы отсутствии в спектре шума «Посейдона» низкочастотных составляющих, обеспечивающих его обнаружение на больших дистанциях. Фамилии экспертов, «обосновавших» такое удивительное неприятие объективно существующих законов физики (и следствий из них), К. Сивков приводить не стал. Хотя специалистам они известны. Однако широко разошедшееся по ресурсам Интернета суждение этих специалистов является необъективным. При необходимости данное утверждение может быть более подробно раскрыто в отдельном материале.
Более того, необходимо понимать: потребная мощность (более 100 МВт) для движения скоростью 100 узлов и относительно малые размеры «Посейдона» несовместимы с малошумностью – суперторпеда будет реветь не менее атомохода 2-го поколения, а дальность ее обнаружения системами освещения подводной обстановки (СОПО), в том числе с учетом очень благоприятной для обнаружения километровой глубины хода, будет составлять сотни, а то и тысячи километров.
Не состоятелен и тезис К. Сивкова о якобы неэффективности активной акустики: «Что касается применения активного режима ГАК подводной лодки, то он для поиска „Посейдона“ бесполезен – по водоизмещению торпеда уступает подводной лодке на два порядка. Соответственно в разы меньше ее ЭПР. А значит, дальность обнаружения в активном режиме сокращается в несколько раз».
Да, размеры «Посейдона» много меньше ПЛ. Однако он имеет мощный и хорошо заметный для гидролокатора турбулентный след («хвост»), поэтому с учетом значительного снижения «силы цели» (таков правильный термин для подводных целей, а не ЭПР) новых ПЛ вполне вероятно, что для среднечастотных гидроакустических станций (ГАС) «Посейдон» может оказаться более заметной целью, чем современная АПЛ.
Аналогично – по якобы «эффективности» большой глубины для скрытности. «Глубина движения суперторпеды… может достигать километра и более. Это также очень важный показатель для оценки боевой устойчивости, поскольку дает основания учитывать глубоководную гидрологию», – пишет К. Сивков и далее указывает: «Торпеда, идущая на большой глубине, может оказаться прикрытой глубоководным слоем скачка, который работает как экран, отражающий звуковые колебания. И тогда дальность обнаружения торпеды упадет до нескольких километров, сколь бы сильно она ни шумела».
Крайне удивительно видеть такие заблуждения. Ведь каждый желающий может открыть любую хорошую и абсолютно несекретную книгу по гидроакустике и прочитать, что «слои скачков» скорости звука находятся в приповерхностном слое (до 200–250 м) в пределах сезонного «термоклина», то есть никаких «глубоководных скачков» вблизи километровой глубины «Посейдона» нет, они все остаются много «выше»! Да на таких глубинах могут быть зоны перемешивания течений со слоями разных температур, но они локальны. Более того, глубина «Посейдона» близка оси глубинного (гидростатического) подводного звукового канала, и соответственно условия для его обнаружения близки к идеальным.
В результате утверждение автора о том, что система SOSUS работает «в диапазоне инфразвуковых частот» и потому «не сможет обнаружить „Посейдон“, не излучающий скорее всего звуковых колебаний на таких частотах», а также его тезисы «по названной причине бесполезны для поиска „Посейдона“ и корабельные ГАС с протяженными антеннами» и «возможности по обнаружению „Посейдона“ у противолодочных сил США, НАТО и их союзников чрезвычайно ограниченны» не имеют под собой никаких оснований и абсолютно несостоятельны.
«Посейдон» с раскрытыми в отечественных и зарубежных СМИ тактико-техническими характеристиками будет иметь значительную шумность (вероятно, на уровне АПЛ 2-го поколения) и большую дальность обнаружения СОПО. С учетом состояния системы противолодочной войны на ТВД в конце 1980-х годов (именно тогда, как указывает в своих мемуарах заместитель начальника Управления противолодочного вооружения ВМФ Р.А. Гусев, были начаты полномасштабные работы по суперторпеде) система противолодочной обороны (ПЛО) противника начиналась практически с прилегающих к СССР морей (практически – с выхода из баз), а стратегические АПЛ 2-го поколения отслеживались на большей части их маршрутов патрулирования.
При этом ВМС США была выработана очень эффективная тактика применения маневренных средств ПЛО, в первую очередь авиации, по первичному и «некачественному» целеуказанию от средств освещения обстановки, в том числе стационарных SOSUS и маневренных SURTASS и TASS. Эффективность системы была такова, что ВМС США смогли пойти даже на сокращение развернутых эскадрилий базовой патрульной авиации!
Все это ни в коей мере не является «тайной» и описано в современной открытой литературе (например, в «Морском сборнике»). В связи с этим откровенное недоумение вызывает использование К. Сивковым такого устаревшего и имевшего массу ограничений при печати источника, как В.А. Хвощ. «Тактика подводных лодок», 1989 года издания.
Другие данные автором тоже, видимо, взяты из сильно устаревших источников. Так, упомянутые им «Саброки» были сняты с боекомплекта АПЛ ВМС США четверть века назад (!) и списаны по сроку службы. «Вероятности» же, указанные в публикациях К. Сивкова, – сугубо личное, оценочное мнение автора, а не результат научного анализа (исследования).
Вызывают вопросы и представления эксперта о противолодочной авиации: «Самолеты берегового и палубного базирования могут использовать для поиска „Посейдона“ радиогидроакустические буи (РГАБ)… Однако дальность обнаружения нашей торпеды РГАБ может радикально сократиться под влиянием глубоководных слоев скачка... Остаются вертолеты. Они могут… применять для поиска „Посейдона“ и опускаемые ГАС (ОГАС)… Однако их (ОГАС. – М.К.) возможности ограниченны... Глубина погружения антенны ОГАС не позволяет заглянуть под слой скачка даже относительно мелкого залегания».
Как уже было сказано, «глубоководные скачки» не существуют, а антенны практически всех существующих РГАБ обеспечивают заглубление существенно ниже сезонного термоклина. Аналогично – ОГАС вертолетов. Очевидно, что, описывая применение самолетов и вертолетов, автор пользовался данными устаревших источников, полностью игнорируя новые (в том числе данные по контрактам и весьма умеренной стоимости массовых РГАБ ВМС США), а его вывод о том, что «возможности засечь „Посейдон“ противолодочными самолетами более чем скромны», не имеет под собой никаких оснований.
Самолеты ПЛО обладают отличной оперативной и тактической маневренностью, имеют эффективные средства поиска и поражения, а потому применяемые по предварительному целеуказанию от средств освещения подводной обстановки являются главной и наиболее эффективной угрозой для «Посейдона». Более того, высокая точность выработки данных современными западными поисково-прицельными системами (ППС) обеспечивает точное применение как торпедного оружия (торпед Mk50, антиторпед ATT), так и ядерных глубинных бомб.
Да, за счет движения на «нерегулярном зигзаге» (по Сивкову) вероятность поражения «Посейдона» заметно снижается, но штатный боекомплект самолетов ПЛО ВМС США составляет 8 торпед, то есть обеспечивается несколько последовательных атак. А с учетом того, что время движения до целей через океан составит для «Посейдона» порядка суток и более, все это время залп суперторпед будет подвергаться атакам самолетов ПЛО с практически гарантированным их уничтожением. К тому же применение нерегулярного зигзага резко увеличивает динамические ошибки гироскопов инерциальной системы «Посейдона», и здесь уже возможен просто промах мимо цели.
В итоге получаем, что утверждения К. Сивкова о том, что «более предпочтительным с точки зрения боевой устойчивости для нашего „Посейдона“ является режим движения с максимальной скоростью» и что, «несмотря на повышенную шумность, именно высокая скорость создает суперторпеде благоприятные условия для преодоления противодействия противолодочных сил», не только не имеют под собой никаких оснований, но и прямо противоречат им. В условиях мощной системы ПЛО ВМС США и их союзников ключевым фактором является скрытность, как раз и не совместимая с огромными скоростями «Посейдона». Крупные тяжелые многоцелевые боевые необитаемые подводные аппараты, в том числе с ядерной силовой установкой, безусловно имеют смысл. Но ключевым их тактическим свойством должна быть скрытность!
Несостоятелен и тезис К. Сивкова о якобы неэффективности АПЛ. Да, перехват самой суперторпеды АПЛ крайне затруднен и маловероятен, но АПЛ ВМС США будут однозначно применяться против носителей «Посейдона» вплоть до жесткого нескрытного и непрерывного слежения за ними в готовности к применению оружия по приказу или после пуска первого «Посейдона».
Очевидно, что планировавшийся еще в СССР прорыв «Посейдона» был невозможен без массированного ракетно-ядерного поражения системы противолодочной войны противника на ТВД. Но с военной точки зрения гораздо целесообразнее было эти же боеголовки, вместо того чтобы «кипятить воду», применить по важным целям противника.
Как представляется, причиной решения о создании суперторпеды в СССР в 1980-е годы стала истерия в политическом руководстве страны, вызванная рекламными характеристиками рейгановской СОИ. Неужели кто-то до сих пор верит в эти сказки? Зачем сегодня вкладывать в заведомо тупиковую систему огромные средства? Не лучше ли их направить, например, на повышение боевой устойчивости существующей стратегической триады?
И, наконец, главное. Эксперт указывает: «Никто не может помешать сделать так, чтобы в случае поражения „Посейдона“ он в последнее мгновение своего существования взорвал термоядерный мультимегатонный заряд. Срабатывание боевой части суперторпеды при ее гибели будет иметь катастрофические последствия для стран, расположенных вблизи района взрыва и противолодочных рубежей: Норвегии, Англии, Японии, а также в значительной мере дезорганизует в данном оперативно важном районе систему ПЛО, тем самым облегчая ее преодоление суперторпедам, следующим за погибшей».
Проблема в том, что еще с 1980-х годов рубежи ПЛО противника начинались фактически прямо от наших баз и соответственно указанный взрыв произойдет прямо у наших берегов. Да, срабатывание всех «грязных» мощнейших боевых частей даже на территории РФ будет иметь катастрофические последствия для планеты, но тогда зачем гонять их через океан и размещать на носителях, которые с большой вероятностью будут потоплены?
Об адекватности самой идеи речи просто нет. Особенно с учетом пп. 1 и 3 ст. 35 Дополнительного протокола к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, принятого 8 июня 1977 года: «1. В случае любого вооруженного конфликта право сторон, находящихся в конфликте, выбирать методы или средства ведения войны не является неограниченным. … 3. Запрещается применять методы или средства ведения военных действий, которые имеют своей целью причинить или, как можно ожидать, причинят обширный, долговременный и серьезный ущерб природной среде».
Подведем итоги. Практически все приведенные суждения и тезисы К. Сивкова на поверку оказываются несостоятельными. В чем же причина этого: недостаточная компетентность автора в данном вопросе или попытка подогнать выводы под заранее заданный результат? И здесь возникает еще один очень важный вопрос – объективности экспертиз, особенно по проектам, имеющим большое государственное, общественное и оборонное значение.
Максим Александрович Климов – капитан 3 ранга запаса.
Права на данный материал принадлежат Независимое военное обозрение
Материал размещен правообладателем в открытом доступе
